История третья. Ничья сила. Глава 3 - страница 8 из 11

— согласился Лас. — А то иные и слова-то такого не знают.
— Иные? — уточнил я, двигаясь вслед за Ласом в соседний вагон. — Угу. Серьезные вроде люди, миллионами ворочают, а кроме “Белой лошади” и “Наполеона” ничего в алкогольной культуре не знают. Меня всегда потрясала узость кругозора политико-экономической элиты. Ну почему символом преуспевания у нас стал шестисотый мерседес? Говоришь с серьезным, умным человеком, а тот вдруг гордо вставляет: “мерс у меня побили, пришлось неделю на пятисотом ездить”! И в глазах у него — и смирение аскета, снизошедшего до пятисотого, и гордость владельца шестисотого! Я раньше думал, что пока новые русские не пересядут на подобающие VIP “Бентли” и “Ягуары”, ничего хорошего в стране не будет. Так ведь пересели — и никаких изменений! Красные пиджаки все равно просвечивают из-под рубашек от Версаче... Тоже, кстати... нашли, тьфу, культового модельера.,.
Я вошел вслед за Ласом в уютное купе спального вагона. Здесь было всего две полки, маленький угловой столик, скрывающий под столешницей треугольную раковину, маленький откидной стульчик.
— Простора, честно говоря, меньше чем в обычном купе, — заметил я.
— Ага. Зато кондиционер работает. Ну и раковина... вещь полезная во многих жизненных обстоятельствах...
Вытянув из-под полки алюминиевый чемодан, Лас принялся в нем рыться. Через мгновение на столике появилась литровая пластиковая бутылка. Я взял ее, посмотрел на этикетку. И впрямь — кумыс. — Думал, шучу? — ухмыльнулся мой “сосед”. — Очень правильный напиток. Таким будешь торговать?
— Да, именно таким, — брякнул я.
— Таким не получается, это киргизский. Тебе вообще надо было в Уфу ехать. И ближе, и с таможней никаких проблем. Они там и кумыс делают, и “Бузу”. Пробовал “Бузу”? Это смесь кумыса с овсяным киселем. Гадость — страшная! Но с похмелья реанимирует мгновенно.
На столике тем временем появилась колбаска, карбонат, нарезанный хлеб, литровая бутылка французского коньяка незнакомой мне марки “Folignac”, бутылка французской же минералки “Эвиан”.
Я сглотнул и добавил к снеди свое небольшие подношение. Сказал:
— Давай, вначале арманьяк попробуем.
— Давай, — доставая пластиковые стаканчики для воды и две мельхиоровые рюмочки для коньяка согласился Лас.
— Открывай.
— Твой арманьяк, тебе и открывать, — небрежно парировал Лас.
Определенно, что-то туг было нечисто!
— Давай лучше ты, — брякнул я. — У меня никогда не получается ровно налить.
Лас посмотрел на меня как на идиота. Сказал:
— А у тебя серьезный подход. Часто на троих соображаешь?
Но фляжку все-таки взял и начал откручивать колпачок. Я ждал.
Лас пыхтел, морщился. Перестал откручивать и внимательно осмотрел крышечку. Пробормотал:
— Присохла, похоже...
Бот тебе и замаскированный Иной!
— Давай, — сказал я.
— Нет, подожди, — возмутился Лас. — Это что, такая высокая сахаристость? Сейчас...
Задрав подол футболки, он схватился за крышку и, напрягая все жилы, крутанул. Азартно произнес:
— Пошла-пошла!
Раздался хруст.
— Пошла... — неуверенно продолжил Лас. — ОЙ...
Он смущенно протянул ко мне руки. В одной была стеклянная