Часть 12 - страница 5 из 8

Но только их. А где Бедн?
Движущаяся Черепаха по-прежнему стояла на берегу, полузасыпанная принесенным бурей песком. Но Бедн не особо стремился откапывать свое изобретение.
– Насколько я припоминаю, он вроде бы возился с механизмом дверей, – ответил Дидактилос. – Паренек всегда любил ковыряться во всяких замысловатых штуковинах.
– И нам следует особо позаботиться о том, чтобы ему всегда было с чем возиться. Ирригация, архитектура… И все остальное.
– А сам-то ты чем займешься? – спросил Симони.
– Буду копировать библиотеку.
– Но ты же не умеешь ни читать, ни писать, – удивился Дидактилос.
– Зато я умею видеть и рисовать. Я сделаю по две копии каждой книги. Одна будет храниться здесь.
– Если спалить все Семикнижье, места ого-го сколько будет! – воскликнул Симони.
– Сжигать мы ничего не станем. Всему свое время.
Брута посмотрел на мерцающую линию пустыни. Как это ни смешно, но счастливым он себя чувствовал только там.
– А потом… – начал было он.
– Да?
Брута перевел взгляд на поля и деревни вокруг Цитадели и вздохнул.
– А потом мы займемся делами, – закончил он. – И будем делать их каждый день.
* * *
Прыт Бендж греб домой в некоторой задумчивости.
Последние деньки выдались крайне удачными. Он познакомился с новыми людьми, продал много рыбы. Мало того, он встретился с самим П'Танг-П'Тангом и его прислужниками! Бог-Тритон лично разговаривал с ним и взял с него клятвенное обещание никогда, никогда не объявлять войну какой-то там стране, о которой Прыт Бендж никогда и не слышал даже. И тем не менее Прыт Бендж с радостью дал эту клятву*(В языке Прыта Бенджа не было слова, означающего войну, поскольку его народ никогда ни с кем не воевал – жизнь и так не сахар, чтобы еще с кем-то там драться. Поэтому объяснение П'Танг-П'Танга звучало следующим образом: «Помнишь, Пача Модж как-то ударил своего дядю камнем? Так вот, война – это когда очень много бьют по голове»).
А еще новые люди научили его удивительному способу испускать молнии. Бьешь по камню чем-нибудь твердым, появляются маленькие молнии, которые падают на что-нибудь сухое, и оно становится красным и горячим, как солнце. Если добавить немного дерева, огонь станет больше; если положить на него рыбу, она почернеет, но если рыбу положить и быстро снять, она станет не черной, а коричневой и очень вкусной – вкуснее в своей жизни он ничего не пробовал, впрочем, пробовал он не так уж и много. Помимо всего этого ему подарили ножи, сделанные не из камня, и ткань, сделанную не из тростника. Да и вообще, жизнь улыбалась Прыте Бенджу и его народу.
Он никак не мог понять, почему стольким людям хочется треснуть бедного дядюшку Пачи Моджа камнем по башке, но это определенно ускоряло технический прогресс.
Исчезновения Лю-Цзе не заметил никто, даже Брута. Незаметно пришел, незаметно ушел… Незаметность – один из профессиональных секретов монаха истории.
На самом деле Лю-Цзе упаковал свою метлу, прихватил любимые горы бонсай и тайными проходами да окольными путями побрел домой, в затерянную среди центральных гор долину, где его поджидал аббат.
Аббат играл в шахматы на длинной