КЛАРЕНСИО
- Самоубийца! Самоубийца! Преступник! Бесчестный! - подобные крики окружали меня со всех сторон. Где же находились эти безжалостные мучители?Иногда, мне случайно удавалось неясно разглядеть их, ускользающих в плотном мраке, и когда мое отчаяние достигало предела, я атаковал их, мобилизовав все свои оставшиеся силы. Но, напрасно, я бился в воздухе, в припадке гнева. Саркастический смех больно ударял мне в уши, в то время как эти черные силуэты исчезали в тени.
Кому я мог пожаловаться? Голод мучил меня, а жажда сжигала меня. Определенные явления, относящиеся к материальному опыту, на мой взгляд стали очевидны. Я отрастил бороду, одежда начала рваться, поскольку приходилось прилагать значительные усилия для передвижения в этом неизвестном регионе. Тем не менее, самым болезненным обстоятельством, было не ужасное беспомощное состояние, в котором я пребывал, а непрерывная осада развращенных и порочных сил, которые постоянно представали передо мной на этих бесплодных и темных дорогах. Я разозлился и потерял всякую возможность связно мыслить. Я хотел надлежащим образом обдумать свое положение, выявить причины и выработать новую линию поведения и образ мыслей. Но все эти голоса, эти перемешанные постоянные обвиняющие крики, окончательно дезориентировали меня.
- Что ты ищешь несчастный? Куда ты идешь, самоубийца?
Этот суровый, беспрестанно повторяющийся упрек, вносил смятение в мое сердце. Несчастный, да, но самоубийца? Никогда! Эти проклятия, по-моему мнению, не имели оснований. Я покинул свое физическое тело против своей воли. Я хорошо помнил свою упорную дуэль со смертью. Мне до сих пор казалось, что я слышу последние медицинские показания, объявленные в Доме Здоровья, помню помощь, которую мне оказывали, болезненное лечение, которое я испытывал на себе в течение долгих дней, последовавшее за тонкой операции на кишечнике.
Во время этих воспоминаний я ощущал прикосновение термометра, неприятные уколы шприцов, и, наконец, финальную сцену, которая предшествовала великому сну: мою, еще молодую, жену и троих детей, которые смотрели на меня, охваченные страхом вечной разлуки. А после ... пробуждение в сыром и темном мире, и длинная дорога, которая, казалась мне, бесконечной. Почему меня обвиняют в самоубийстве, когда я был вынужден покинуть дом, семью и счастливую совместную жизнь? Даже самый сильный человек рано или поздно познает пределы своей эмоциональной выносливости.
Вначале я был тверд и решителен, но постепенно начал предаваться долгим периодам отчаяния, и уже был далек от того, чтобы иметь моральные силы, позволяющие игнорировать свой конец, я чувствовал как слезы, долго сдерживаемые, все чаще стали обливать мое сердце.
Кому пожаловаться? Насколько бы значительной ни была интеллектуальная культура, принесенная мной из мира, я не мог сейчас изменить реальностей жизни. Мои знания перед лицом бесконечности были подобны маленьким мыльным пузырькам, которые несет порывистый ветер, обладающий властью изменять ландшафт. Я был своего рода вещью, которую тайфун истины отнес очень далеко.
Спрашивая