История вторая. Ничье пространство. Глава 2 - страница 5 из 9

как дисциплинированный Иной, ведущий облаву.
Потом мне это наскучило. Вокруг был лес — пусть маленький, пусть не слишком-то здоровый, но все-таки не изгаженный туристами. Быть может потому и не изгаженный, что всего-то леса — пятьдесят на пятьдесят километров? Но здесь водилась всякая лесная мелюзга, вроде белок, зайцев и лис. Волков — настоящих, не оборотней, тут конечно не было. Ну и не надо нам волков. Зато было вдоволь подножного корма — один раз я присел у кустов дикой малины и минут десять обирал чуть подсохшие сладкие ягоды. Потом я наткнулся на целое поселение белых грибов. Да что там поселение — это был настоящий грибной мегаполис! Огромные, нетронутые червями белые грибы, и никакой мелкой шушеры, никаких опят и моховиков. Вот уж не знал, что в паре километров от села можно найти такой клад!
Некоторое время я колебался. Вот бы собрать все эти белые, принести домой и вывалить на стол к удивлению тещи и восхищению Светланы! А уж как Надька будет вопить от восторга и хвастаться соседским малышам удачливым папой!
Потом я подумал, что после такой добычи (ну не буду же я волочь ее в дом тайком) вся деревня кинется в лес на грибную окоту. И местные пьяницы, которые рады будут продать грибы на трассе и купить водки. И бабушки, для которых подножный корм — основное средство выжить. И все местные ребятишки.
А где-то здесь, в лесу, пошаливают волколаки...
— Не поверят же... — горестно сказал я, глядя на грибную поляну.
Очень хотелось жареных белых. Я сглотнул слюну и двинулся по следу.
И, буквально через пять минут, вышел к маленькому бревенчатому домику.
Все, как описывали дети. Маленький домик, крошечные окошки, никакой ограды, никаких сараюшек, никаких огородов. Никто и никогда не ставит в лесу такие домики. Будь это хоть самая последняя сторожка — но хоть дровяной навес соорудить надо.
— Эй, хозяева! — крикнул я. — Ау!
Никто не отзывался.
— Избушка-избушка, — пробормотал я. — А повернись-ка к лесу задом, ко мне передом...
Избушка не шевелилась. Впрочем, она и так стояла ко мне передом. Я вдруг ощутил себя мудрым, словно Штирлиц из анекдотов. Ладно, хватит глупостями заниматься. Вхожу, жду хозяйку, если той нет дома...
Я подошел к двери, коснулся ржавой железной ручки — и в тот же миг, будто этого движения ждали, дверь открылась.
— Добрый день, — сказала с улыбкой женщина лет тридцати.
Очень красивая женщина...
Почему-то по рассказам Ромы и Ксюши я представлял ее старше. Да и про внешность они ничего не упоминали — и у меня в голове сложился какой-то усредненный образ “просто женщины”. Дурак дураком... понятно же, что для таких маленьких детей “красивая” — это значит “в ярком платье”. Вот через годик-другой Ксюша, наверное, уже скажет с восторгом и восхищением: “Тетя была такая красивая!” И приведет в пример какую-нибудь Орейро или свежего девчачьего идола.
А она была в джинсах и простецкой клетчатой рубашке, из тех, что с одинаковым правом носят и мужчины, и женщины.
Высокая — но ровно настолько, чтобы мужчина среднего роста не начал испытывать комплекса неполноценности. Стройная — но без худобы.