Чуб земли. История, рассказанная сэром Максом из Ехо, часть 7 - страница 4 из 17

голый и простоволосый. Тело его казалось стеклянной игрушкой: оно стало прозрачным и блестящим, так что, когда Гуриг сделал шаг, я вздрогнул, испугавшись, что он сейчас разобьется, разлетится на тысячи мельчайших осколков и я ничего не смогу сделать, потому что и сам такой же: прозрачный, стеклянный, хрупкий, ненадежно упакованный экземпляр.
Король, впрочем, не разбился, а спокойно потопал дальше. Я перевел дыхание. Значит, и мои прозрачные руки прочнее, чем кажется, следовательно, пока живем. Может, и переживем еще это инфернальное приключение, чем черт не шутит.
Гуриг тем временем остановился, воздел руки к небу и замер, прекрасный, нелепый и неподвижный, как ледяная статуя. Время снова остановилось для нас обоих: ничего не происходило, да и мы сами, кажется, тоже не происходили — разве только мерещились помаленьку, причем оба — мне.
Когда я понял, что увяз в этой бессмысленной разноцветной вечности, как мошка в смоляном сиропе, и даже отчасти смирился с таким положением дел — некоторые вон, говорят, после смерти в котлах варятся, а иных Люцифер как резинку жует, и ничего, — Мир снова стал меняться. Приходить в божеский вид, так сказать. Сперва поблекло огненное небо, потом стало светло, хоть и тускло — как в очень пасмурный день, а древесные стволы обрели былую плотность. Наконец мои ладони и веки утратили прозрачность, и я тут же воспользовался возможностью хоть как-то спрятаться от взбесившейся реальности: зажмурился еще крепче, да еще и лицо в колени уткнул. Страусиный подход к решению проблемы, не спорю. Но мне здорово полегчало.
 
Пару минут спустя я услышал вкрадчивый голос Короля:
— Сэр Макс, как вы там?
— Н-н-ну… как-то так, — промычал я. — По крайней мере, живой.
— Это очень хорошо, — совершенно серьезно сказал он. — Если так, можете вылезать из ямы, представление окончено. Проводите меня на место, если уж так сложилось. Все веселее.
— На место чего? — удивился я. — А разве еще не?.. Вы же сами сказали, что представление окончено.
— Ну да — в том смысле, что Мир благополучно вывернулся наизнанку, и мы вместе с ним. Фейерверков больше не будет, да и я оделся, можете открывать глаза, не стесняйтесь…. И давайте вылезайте из этой грешной ямы, не бойтесь. Прятаться больше незачем — если уж вы до сих пор живы и здоровы.
— И снова непрозрачный, — проворчал я, пытаясь подняться на совершенно лишенные чувствительности ноги. — Это меня больше всего радует. Оказывается, это очень страшно: когда невозможно перестать видеть. Хуже слепоты. Вот уж никогда не думал.
— Это действительно очень страшно, — согласился Гуриг. — Я сам в первый раз чуть не рехнулся — а ведь меня все-таки специально готовили… Вам помочь?
— А тут ничем не поможешь, надо ждать, — вздохнул я, растирая икры и чувствуя, как в них впивается миллион мельчайших иголочек — добрый признак.
— Пока можно подождать. Но в любой момент может оказаться, что пора идти, — озабоченно сказал Гуриг. — Тут не я решаю.
— Ничего, скоро все будет в порядке.
И действительно, минуту спустя я выполз из своего убежища. На четвереньках, конечно, но я надеялся,