Часть 7 - страница 11 из 13

существует возможность свергнуть уже признанного бога. Людям бог надоедает, им хочется перемен. Но самого себя свергнуть невозможно, верно?
– Ты с кем это разговариваешь, а, жрец? – с подозрением осведомился Симони.
– Я… молился.
– Ха! Ому? С таким же успехом мог бы помолиться своей черепашке.
– Ага.
– Мне стыдно за Омнию, – продолжил Симони. – Посмотри на нас. Увязли в прошлом, погрязли в репрессивном единобожии. Нас отвергли все соседи. Какая польза от нашего Великого Бога? Боги? Ха!
– Осторожно. Осторожно, – перебил Дидактилос. – Вокруг нас морская вода, а ты к тому же в доспехах.
– О других богах я ничего не говорю, – быстро произнес Симони. – У меня нет на это права. Но Ом? Страшилище, выдуманное квизицией! Если он существует, то пусть поразит меня здесь и сейчас!
Симони обнажил меч и поднял его над головой.
Ом мирно сидел на коленях у Бруты.
– А мне нравится этот парень, – хмыкнул он. – Очень похож на того же верующего. Это как любовь и ненависть, понимаешь, что я имею в виду?
Симони убрал меч в ножны.
– Следовательно, я отвергаю Ома, – возвестил он.
– Да, но есть ли у тебя альтернатива?
– Философия! Практическая философия! Такая, как двигатель Бедна. Она пинками и воплями загонит Омнию в столетие Летучей Мыши!
– Пинками и воплями… – повторил Брута.
– Пинки тут особенно необходимы, – пояснил Симони, сияя от удовольствия.
– Да не волнуйся ты так, – успокоил юношу Ом. – Мы к тому времени будем далеко. И в полном порядке, во всяком случае я так думаю. Кроме того, вряд ли новости о событиях прошлой ночи добавят Омнии популярности.
– Но во всем виноват Ворбис! – громко воскликнул Брута. – Это он все начал! Он заслал в Эфеб бедного брата Мурдака, а потом избавился от него, но всю вину свалил на эфебов! Он и не собирался заключать мирный договор! Ему нужно было только пробраться во дворец!
– Понять не могу, как ему это удалось… – задумался Бедн. – Никому еще не удавалось пройти лабиринт без проводника. Как же это у него получилось?
Слепые глаза Дидактилоса отыскали Бруту.
– Ума не приложу, – откликнулся философ.
Брута опустил голову.
– Значит, это он все подстроил? – спросил Симони.
– Да.
– Идиот! – завопил Ом. – Полный кретин!
– И ты расскажешь об этом людям? – настаивал Симони.
– Полагаю, что да.
– Громко выступишь против квизиции?
Брута с несчастным видом таращился в ночь. За кормой пламя эфебского пожара слилось в одну большую оранжевую точку.
– Я могу рассказать только о том, что помню, – ответил он.
– Мы – покойники, – обреченно прошептал Ом. – Брось меня за борт. Этот болван непременно захочет притащить нас в Омнию!
Симони задумчиво почесывал подбородок.
– У Ворбиса много врагов, – наконец промолвил он. – В определенных обстоятельствах лучше было бы убить его, но многие назовут это убийством. Или даже сделают его мучеником. Но суд… вот если бы были доказательства… малейшее подозрение на доказательства…
– Я вижу, как работает его мозг! – завопил Ом. – Если бы ты не трепал языком, мы бы плыли себе и плыли!
– Ворбис, представший перед судом… – задумчиво произнес Симони.
Брута побледнел