Часть 10 - страница 8 из 15

метлу на плечо и убежал.
Люди, которые всегда считали Лю-Цзе лишь неясной фигурой, неторопливо размахивавшей метлой, поразились бы скорости его бега, особенно если учитывать тот факт, что недавно ему исполнилось шесть тысяч лет, а питался он только бурым рисом и зеленым чаем с кусочком прогорклого масла.
Приблизившись к воротам Цитадели, он замедлил свой бег и принялся мести улицу. Он подметал ее, пока не подошел к воротам, потом обмел вокруг них, кивнул и улыбнулся стражнику. Тот сначала смерил его свирепым взором, но потом решил не связываться с полоумным стариком. Лю-Цзе отполировал ручки ворот и, не переставая подметать, двинулся по переулкам и галереям к садику Бруты.
Там, среди дынь, он увидел сгорбившуюся фигуру.
Лю-Цзе отыскал циновку и поспешил обратно в сад, к сгорбившейся фигуре Бруты, на коленях у которого лежала мотыга.
За свою долгую жизнь он перевидал бесчисленное множество искаженных страданиями лиц, целые цивилизации не видели столько страдающих людей, но лицо Бруты… страшнее зрелища он не видел ни разу. Он накинул циновку на плечи епископа.
– Я его не слышу, – прохрипел Брута. – Может, он слишком далеко? Надеюсь на это. Он остался где-то там… В милях отсюда!
Лю-Цзе улыбнулся и кивнул.
– Все повторится снова. Он никогда никому не говорил, как можно поступать, а как – нет! Его это просто не интересовало!
Лю-Цзе опять кивнул и улыбнулся. Зубы были желтыми. На самом деле это был двухсотый комплект.
– А следовало бы немножко поинтересоваться.
Лю-Цзе удалился в свой угол, но скоро вернулся оттуда, держа в руках неглубокую чашу с каким-то чаем. Он кивал, улыбался и протягивал ее Бруте, пока тот не взял чашку и не сделал глоток. На вкус чай напоминал горячую воду с привкусом лаванды.
– Ты совсем не понимаешь, о чем я говорю, да? – спросил Брута.
– Не все, – ответил Лю-Цзе.
– Так ты можешь говорить?
Лю-Цзе прижал к губам морщинистый палец.
– Большой секрет.
Брута смотрел на щуплого старичка. «Что я о нем знаю? – мелькнула у него мысль. – О нем вообще никто ничего не знает…»
– Ты говоришь с Богом, – промолвил Лю-Цзе.
– Но откуда?…
– По приметам. Человек, разговаривающий с Богом, живет трудной жизнью.
– Ты прав. – Брута посмотрел на Лю-Цзе поверх чаши. – Что ты здесь делаешь? Ты не омнианин и не эфеб.
– Вырос неподалеку от Пупа. Очень давно. Теперь Лю-Цзе – чужестранец, куда бы он ни пришел. Изучал религию в храме на родине. Теперь хожу туда, где есть работа.
– Возишь землю и подрезаешь растения?
– Конечно. Никогда не был епископом или важной персоной. Они проживают опасные жизни. Всегда вытирал скамьи в церквах, подметал за алтарем. Никто не пристает к человеку, который занят полезным трудом. Никто не пристает к маленькому человеку. Даже имени его никто не помнит.
– Я тоже хотел стать таким! Но у меня не получилось.
– Тогда найди другой способ. Лю-Цзе учился в храме. У древнего учителя. Если попадал в беду, всегда вспоминал слова древнего и достойного почитания учителя.
– И что же это за слова?
– Древний учитель говорил: «Эй, мальчик! Что ты ешь?! Надеюсь, принес для всех?!» Древний